Неточные совпадения
Он ходил за ней по горам, смотрел
на обрывы,
на водопады, и во всякой рамке она была
на первом плане. Он идет за ней по какой-нибудь узкой тропинке, пока тетка сидит в коляске внизу; он следит втайне зорко, как она
остановится, взойдя
на гору, переведет дыхание и какой взгляд остановит
на нем, непременно и прежде всего
на нем: он уже приобрел это убеждение.
Он поминутно
останавливался и только при блеске молнии делал несколько шагов вперед. Он знал, что тут была где-то,
на дне
обрыва, беседка, когда еще кусты и деревья, росшие по
обрыву, составляли часть сада.
Она, миновав аллею, умерила шаг и
остановилась на минуту перевести дух у канавы, отделявшей сад от рощи. Потом перешла канаву, вошла в кусты, мимо своей любимой скамьи, и подошла к
обрыву. Она подобрала обеими руками платье, чтоб спуститься…
Она
остановилась, подумала, бросила взгляд
на Волгу,
на обрыв,
на сад.
Вот!.. — залепетал вдруг снова Бурдовский, дико и опасливо осматриваясь кругом и тем более горячась, чем больше не доверял и дичился, — вы не имеете права! — и, проговорив это, резко
остановился, точно
оборвал, и безмолвно выпучив близорукие, чрезвычайно выпуклые с красными толстыми жилками глаза, вопросительно уставился
на князя, наклонившись вперед всем своим корпусом.
Под влиянием этого же временного отсутствия мысли — рассеянности почти — крестьянский парень лет семнадцати, осматривая лезвие только что отточенного топора подле лавки,
на которой лицом вниз спит его старик отец, вдруг размахивается топором и с тупым любопытством смотрит, как сочится под лавку кровь из разрубленной шеи; под влиянием этого же отсутствия мысли и инстинктивного любопытства человек находит какое-то наслаждение
остановиться на самом краю
обрыва и думать: а что, если туда броситься? или приставить ко лбу заряженный пистолет и думать: а что, ежели пожать гашетку? или смотреть
на какое-нибудь очень важное лицо, к которому все общество чувствует подобострастное уважение, и думать: а что, ежели подойти к нему, взять его за нос и сказать: «А ну-ка, любезный, пойдем»?
Пегий, шершавый ослик, запряженный в тележку с углем,
остановился, вытянул шею и — прискорбно закричал, но, должно быть, ему не понравился свой голос в этот день, — сконфуженно
оборвав крик
на высокой ноте, он встряхнул мохнатыми ушами и, опустив голову, побежал дальше, цокая копытами.
Претендованные в других творениях нашей литературы, сильные характеры похожи
на фонтанчики, бьющие довольно красиво и бойко, но зависящие в своих проявлениях от постороннего механизма, подведенного к ним; Катерина, напротив, может быть уподоблена большой многоводной реке: она течет, как требует ее природное свойство; характер ее течения изменяется сообразно с местностью, через которую она проходит, но течение не
останавливается; ровное дно, хорошее — она течет спокойно, камни большие встретились — она через них перескакивает,
обрыв — льется каскадом, запруживают ее — она бушует и прорывается в другом месте.
Голован жил, впрочем, не в самой улице, а «
на отлете». Постройка, которая называлась «Головановым домом», стояла не в порядке домов, а
на небольшой террасе
обрыва под левым рядом улицы. Площадь этой террасы была сажен в шесть в длину и столько же в ширину. Это была глыба земли, которая когда-то поехала вниз, но
на дороге
остановилась, окрепла и, не представляя ни для кого твердой опоры, едва ли составляла чью-нибудь собственность. Тогда это было еще возможно.
Однако и это не помогло. Арабин не обратил
на него внимания, допил стакан, вынул книжку, что-то записал в ней, потом торопливо оделся, рванулся к двери, потом
остановился, взглянул, нет ли в дверях кого-либо из ямщиков, и, будто обдумав что-то, вдруг резким движением швырнул деньги. Две бумажки мелькнули в воздухе, серебро со звоном покатилось
на пол. Арабин исчез за дверью, и через минуту колокольчики бешено забились
на реке под
обрывом.
Проносимся по узкой, по-утреннему оживленной улице, что упирается в мечеть, и выбегаем за селение,
на крутой
обрыв над самой бездной. Гуль-Гуль
останавливается, тяжело переводя дух. Она очень хорошенькая сейчас, Гуль-Гуль — с ее разгоревшимся от бега детским личиком. Голубой, из тончайшего сукна бешмет ловко охватывает гибкую девичью фигурку. Густые, черные, как вороново крыло, волосы десятками косичек струятся вдоль груди и спины. Гуль-Гуль смеется, но в ее красивых глазах — прежняя печаль.
Она порождается осознанной неадекватностью мышления своему предмету или своим заданиям, она обнаруживает недостаточность сил человеческого разума, который
на известной точке принужден
останавливаться, ибо приходит к
обрыву и пропасти, а вместе с тем не может не идти до этой точки.
Взобравшись
на гребень большого отрога, идущего к реке от главного массива, я
остановился передохнуть и в это время услышал внизу голоса. Подойдя к краю
обрыва. я увидел Ноздрина и Чжан-Бао, шедших друг за другом по льду реки. Отрог,
на котором я стоял, выходил
на реку нависшей скалой, имевшей со стороны вид корабельного носа высотою более чем в 100 метров.
Уж тогда, когда я говорил, во мне шевельнулось отвращение к моему приподнятому тону; но меня подчинило себе то жадное внимание, с каким слушала Наташа. Она не спускала с меня радостно-недоумевающего взгляда, и столько в этом взгляде было страха, что я
оборву себя, по обыкновению замну разговор. Ну, вот, — я не
остановился, не свел разговора
на другое… О, мерзость!
Палтусов
остановился у перил моста через Александровский сад и засмотрелся
на него. Это позволило ему уйти от тревог сегодняшнего дня. Внизу темнели голые аллеи сада, мигали фонари. Сбоку
на горе уходил в небо бельведер Румянцевского музея с его стройными павильонами, точно повисший в воздухе над
обрывом. Чуть слышно доносилась езда по оголяющейся мостовой…
Эдгар
останавливается на ровном месте и уверяет отца, что он взошел
на утес и что под ним страшный
обрыв, и оставляет его одного.
Нефора удалялась к обширному огороду и там, часто
останавливаясь над грядами махрового мака, срывала с него пышные цветы и,
обрывая лепестки их, клала их
на ладонь, дула
на них и ударяла другою ладонью, шепча тихо устами: «полюбит» или «нет»?